Вновь они переглянулись. Я понимал, что работать они могут совсем не на Квинтелла. И даже склонялся к мысли, что их послал Грендон. С другой стороны, они могли сказать правду. Впрочем, для меня это не имело никакого значения.

— Логичное заключение, — отозвался полковник. — Очень логичное.

— Но мы должны знать, кто ты, — добавил усатый. — Мы чувствовали, что ты вернешься в мегаполис, и выставили охрану на основных магистралях. Эта часть нашего плана удалась, теперь можно переходить к следующему этапу.

— Следующему?

— Да. Тебя можно заменить. Ты это знаешь. Организации, что послала тебя, теперь наплевать, что с тобой случится, иначе тебе не пришлось бы самому искать путь к спасению. Им уже нет дела, что станет с Эдди Гиффордом.

— Они, должно быть, знали, что тебя поймают. Поэтому и загипнотизировали тебя. Возможно, нам не удастся выяснить, кто это сделал. Но поискать мы обязаны. Вдруг ты что-нибудь вспомнишь, какую-нибудь мелочь, а уж она выведет нас на всю организацию.

Я кивнул. Полковник рассуждал очень логично. Им хотелось снять эффект психовнушения. Они могли сделать это осторожно, постепенно убирая гипноблоки, не причиняя мне вреда. Но на это требовалось время. И я понимал, что миндальничать они не станут. Они решили снять кожуру с моего мозга, словно с банана, а затем нарезать его на ломтики, чтобы посмотреть, нет ли чего внутри.

И, если они работали на кого-то из Бессмертных, я не сомневался; они выполнят намеченное. Для этого требовалось специальное оборудование да эксперты по психовнушению. И то и другое можно было купить за деньги.

Кое о чем они, правда, не догадывались. Если б они залезли в мой мозг слишком глубоко, у меня внезапно появились бы признаки болезни сердца психосоматической природы, и я умер бы до того, как они успели бы меня спасти. Я действительно не относился к числу незаменимых.

— Ты хочешь что-нибудь сказать, прежде чем мы начнем? — спросил полковник.

— Нет, — я не собирался облегчать им жизнь.

— Хорошо, — он встал, поднялся и усатый. — Я сожалею о том, что придется с тобой сделать, Гиффорд. Но не волнуйся, через шесть-восемь месяцев все придет в норму. До встречи.

Они вышли из палаты и плотно прикрыли дверь.

Я сел и огляделся. Где я нахожусь, я не знал. За час меня могли доставить на другой конец света.

Но, как скоро выяснилось, я остался в мегаполисе. На табличке, прикрепленной к кровати, я прочел: "Санаторий Деллфильда". Санаторий располагался на Риверсайд Драйв, менее чем в восьми кварталах от назначенного мне места встречи.

Я выглянул из окна. Восемью этажами ниже виднелась крыша десятого уровня. Окно представляло собой толстую пластину пуленепробиваемого стекла, намертво вделанную в стену. Регулятор светопроницаемости находился слева. Окно, естественно, не открывалось. Герметично закрывалась и дверь. Если пациент начинал бушевать, в палату можно было подать снотворный газ, без опасения, что он проникнет в коридор.

У меня забрали все оружие, содрали с лица и рук термопластичную пленку. Теперь я не был похож на древнего старика. Я подошел к аеркалу, также из пуленепробиваемого стекла с отражательной поверхностью, и взглянул на себя. Выглядел я неважно. Клочьями торчали седые^ волосы, лицо прорезали морщины.

Я сел на кровать и задумался.

Врач-психоаналитик появилась часа через два. Она вошла одна, но я заметил полковника, стоящего у двери.

Дама была решительного вида, со спокойным лицом, выглядела лет на тридцать пять. Начала она со стандартных вопросов.

— Вам сказали, что вы находитесь под действием психовнушения. Вы в это верите?

Я ответил, что да. Отпираться не имело смысла.

— Вы помните, как это происходило?

— Нет.

— Не могли бы вы вспомнить что-либо о личности того, кто гипнотизировал вас?

— Нет.

Врач задала еще с дюжину вопросов. Когда она закончила, я попытался выудить из нее кое-какую информацию, но женщина выскользнула из палаты, не дослушав меня.

Санаторий, похоже, довольно давно находился на содержании Квинтелла или Грендона, а может, кого-то еще из Бессмертных. Многие годы назад кому-то из них удалось свить уютное шпионское гнездышко в самом сердце сектора Роули.

Покинуть санаторий без помощи извне я не мог. Я бывал в таких местах и с большим уважением относился к действующим на их территории мерам безопасности. Безоружный человек не имел тут ни единого шанса вырваться на свободу.

И все же я не собирался сидеть сложа руки.

Больше всего меня занимал вопрос, о том, постоянна ли ведущаяся за мной слежка. Висевший под потолком сканнер имел узкий сектор обзора. Его защищала полусфера из бронестекла. Он мог поворачиваться, чтобы охватить всю палату, но, судя по всему, управлялся не компьютером. Контроль за пациентом осуществлял или врач, или медицинская сестра.

Но как часто?

Вдали, на Бартон Билдинг, виднелись большие старомодные часы со стрелками. Сканнер нацелился на кровать. Это означало, что последний раз меня проверяли, когда я еще лежал. Я отошел к противоположной стене.

Большая стрелка часов на Бартон Билдинг обежала почти три четверти круга, когда объектив повернулся в мою сторону. Секунд тридцать я стоял, вроде бы не замечая его, затем пересек палату. Сканнер не шевельнулся.

Меня это обрадовало. Санаторий отставал от технического прогресса. Новое оборудование, по-видимому, не устанавливалось уже лет тридцать. Оператор сканнера лишь убеждался, на месте ли пациент, и тут же переходил к следующей палате.

Я наблюдал за сканнером до вечера. Каждый час, ровно через четыре минуты после того, как большая стрелка на Бартон Билдинг переползала цифру двенадцать, он поворачивался вслед за мной. Меня это вполне устраивало.

Обед мне принесли в половине седьмого. Я искоса поглядел на сканнер, но тот не отреагировал на открывающуюся дверь.

Впрочем, служители санатория вполне обходились без дистанционного контроля. Один встал у двери с парализатором наготове, другой внес поднос с едой. В таких условиях лишь самоубийца мог попытаться вырваться из палаты.

В половине десятого погасли огни, за исключением маленькой лампочки над кроватью. Я сразу понял, что сканнер слеп в инфракрасном диапазоне. Если я вел себя примерно и оставался в постели, маленькой лампы вполне хватало для того, чтобы следить за мной. Если бы обнаружилось мое отсутствие, дежурный зажег бы верхний свет.

Я спокойно лежал до четырех минут одиннадцатого. Сканнер повернулся, его объектив уставился на меня. Выждав пару минут, я встал, подошел к раковине, будто бы для того, чтобы напиться. Сканнер не реагировал. Тут уж я не стал терять даром времени.

Сдернув с кровати покрывало, я заткнул углом горловину стока раковины, включил воду и лег.

Покрывало свисало на пол. Вода быстро заполнила раковину и бесшумным потоком побежала по покрывалу на пол.

Чтобы заполнить всю комнату, требовался не один час, но я не мог позволить себе такой роскоши, как сон. Предстояло бодрствовать до зари, и я не знал, удастся ли мне не сомкнуть глаз. Я считал до пятидесяти, а затем резко переворачивался на другой бок. Со стороны могло показаться, что меня мучают кошмары.

Но, тем не менее, я заснул и чуть было не утонул. Вода поднялась до уровня кровати и затекла мне в рот. Кашляя и отплевываясь, я сел.

Сон как рукой сняло. Схватив одеяло, я обвязал им полусферу со сканнером. Затем по пояс в воде добрел до двери и крепко ухватился за железный шкафчик.

Верхний свет зажегся примерно через полчаса.

— Почему ничего не видно? — прорычал из динамика чей-то голос. — Это твои проделки?

— А? Что? — будто спросонья ответил я. — Нет. Я ничего не делал.

— Мы сейчас придем. Отойди от двери или тебя пристрелят.

Я и не собирался стоять перед дверью.

Едва дежурный повернул ключ в замке, как дверь под тяжестью многих тонн воды распахнулась, оглушив его. С ним пришли двое охранников, но водяной поток сшиб их с ног.